актуальная тема

Я.А. Халемин, В.П. Лукьянин

Спасите наши души!

Для начала предуведомим читателя, что в работе над этой статьей объединились усилия двух авторов, чьи профессиональные интересы прежде никак не соприкасались, ибо относились к чрезвычайно удаленным друг от друга областям жизни.

Я.А. Халемин — профессор, доктор медицинских наук, более полувека отдавший исцелению людей от тяжких недугов, которыми природа их наказывает за неосмотрительность и легкомыслие. Половину этого времени он возглавлял Уральский НИИ дерматовенерологии и иммунопатологии (кстати, единственное научное учреждение такого профиля от Урала до Дальнего Востока). Он и сейчас продолжает работать там в должности главного научного сотрудника. Перу Якова Александровича принадлежит более 200 научных трудов и немалое число выступлений в средствах массовой информации, обращенных к широкой публике.

Имя другого автора читатели “Урала”, возможно, запомнили по регулярным публицистическим выступлениям в журнале, в том числе и под этой рубрикой. В совместную с доктором медицины работу кандидат философских наук В.П.Лукьянин привнес свой опыт изучения социально-экономических проблем современной российской жизни.

Взяться за общую работу медика и публициста побудило острое ощущение неотвратимо надвигающейся демографической катастрофы. Конечно, проблема обсуждалась в обществе и прежде, даже предпринимались и предпринимаются определенные шаги по ее разрешению, но вот как раз они-то, эти шаги, и вызывают особую тревогу...

КОНТУРЫ БЕДСТВИЯ

Газета “Советская Россия” (4.03.97) опубликовала впечатляющие цифры: за прошлый год в Московской области умерло 105735 человек, родилось 7645, из них 5446 — у матерей-одиночек.

Конечно, “Совраска”, как ее уничижительно называют сторонники нынешнего либерального курса, — газета оппозиционная, а факты из оппозиционной печати принято считать как бы недействительными. Так, может быть, у лояльных властям газет есть иные цифры? Нет иных цифр! Они просто предпочитают обходить стороной эту неудобную тему. Между тем депопуляция (уже и словечко прижилось!) стала в нынешней России явлением очевидным и повсеместным.

У нас самих не всегда хватает духу посмотреть горькой правде в глаза, а вот американский демограф Михаил Бернштам в статье, опубликованной российским журналом, пишет без обиняков: русские начали вымирать. “У них, — утверждает он, — самый низкий в мире потенциал деторождения, и если нынешняя тенденция сохранится — она все больше становится необратимой, то уже в следующем столетии все русские (т.е. восточнославянские) народы — великороссы, украинцы, белорусы — будут вычеркнуты из списка крупных народов мира и превратятся в небольшие, малозначительные этносы, проживающие россыпно на территории, которую будут заселять другие народы, ибо безлюдья земля не терпит” (“Москва”, 1990, №5, с.137).

Эта печальная для нас демографическая тенденция разными авторами трактуется по-разному. Публицисты от оппозиции рассматривают ее как результат целенаправленной кампании, развязанной против России спецслужбами империалистических держав; широко применяется при этом словечко “геноцид”. Авторы более трезвой, скажем так, ориентации рассматривают ситуацию в нашей стране в рамках общего кризиса современной цивилизации. Так, профессор Ю.Шишков в журнале “Наука и жизнь” (1994, №11) пишет об отличающем наше время парадоксальном сплаве интеллектуального взлета, с одной стороны, и варварства, недальновидности, с другой; взаимное наложение этих тенденций привело к тому, что уже не одна Россия, но все сегодняшнее человечество оказалось на грани гибели.

Встречается порой и социобиологический подход, подкрашенный либо религиозным радикализмом (дескать, повторяется судьба погрязших в пороке библейских городов Содома и Гоморры), либо элементарным житейским цинизмом: человеческая популяция регулирует свою численность с помощью биологических механизмов, освобождаясь от социального “мусора”. Алкоголики и бомжи вымерзают под забором, наркоманы, проститутки и гомосексуалисты вымирают от СПИДа — туда, мол, им и дорога...

Оставим без внимания домыслы и предположения — они все равно недоказуемы. Оставим без комментариев идею социальной “чистки”. Оставим, наконец, без обсуждения и обстоятельства, коренящиеся в сфере политико-экономической и экологической: стрессы, отравленная среда, всепроникающие микроволны и радиация, платная медицина, дороговизна лекарств и т.п. Это, конечно, чрезвычайно важная, но все-таки тема особого разговора.

А мы давайте примем здесь за отправную точку рассуждения неоспоримую в своей очевидности истину: если у тебя достаточно самоуважения, чтоб не напиваться до поросячьего визга, и хватает... ну, скажем, брезгливости, чтоб не предаваться сомнительным удовольствиям в сомнительном обществе, то ни происки ЦРУ, ни даже механизмы биологической саморегуляции особой опасности лично для тебя не представляют.

По-видимому, это утверждение верно и по отношению к любому нашему соплеменнику.

Конечно, одной только личной гигиены и моральной опрятности недостаточно, чтоб продлить жизнь целой нации, однако на самом деле от них зависит гораздо больше, чем принято считать. Давайте посмотрим некоторые цифры.

С 1990 до 1996 года число зараженных сифилисом в разных областях Урала, Сибири и Дальнего Востока (у института дермовенерологии есть данные по 25 областям и республикам курируемого им региона) увеличилось в 150, 200 и более раз. И дело не только в количестве, но и,так сказать, в качестве: у сегодняшних больных наблюдаются такие глубокие поражения нервной системы, внутренних органов, позвоночника, суставов, которые не отмечались в клинической практике более 50 лет.

При этом еще имейте в виду, что зарегистрированные случаи — только вершина айсберга. Подводная же его часть скрыта от наблюдения: многие, избегая огласки, либо занимаются самолечением, либо лечатся у разного рода знахарей, которые обещают больному “неприличной” болезнью анонимность, зато и сами бесконтрольны. Неизвестно, чем они пользуют больного; они не ведут наблюдения за больным после лечения, не несут ответственности за результаты лечения.

Есть еще одно обстоятельство, осложняющее сегодня положение дел в этой области. К числу “традиционных” венерических болезней, с которыми общественное мнение настолько сжилось, что о них даже нескучные песенки слагают (одна из них, например, звучит в спектакле Н.Коляды “Канотье”), добавилось в последнее время много таких, о которых вы, возможно, еще и не слыхивали: хламидиоз, уреаплазмоз, трихомоноз, кандидоз... 25 “новых” видов так называемых БППП (болезни, передаваемые половым путем) зарегистрировала в последние годы Всемирная организация здравоохранения! Ну, новые-то они в том смысле, что раньше медицина их “не отражала”: протекают они коварно — скрытно, симптомы малозаметны, хотя по тяжести осложнений более “популярным” венерическим болезням не уступают. А наиболее распространенные осложнения — это заболевание плода в утробе матери, оборачивающееся врожденными уродствами и наследственными недугами, и заболевание самой матери, приводящее к бесплодию. Бывают, увы, последствия и потяжелее...

(Кстати, сейчас в России около 20 процентов супружеских пар страдают бесплодием; в подавляющем большинстве случаев, от 70 до 90 процентов, причина несчастья — либо травма половых органов в результате аборта, либо перенесенная ранее венерическая болезнь.)

Ну и, конечно, в этом ряду нельзя не упомянуть СПИД. Откуда он взялся, до сих пор никто достоверно не знает. Наиболее правдоподобная версия — что якобы откуда-то из джунглей Центральной Африки. Так или иначе, первые случаи заболевания этой болезнью в “цивилизованном мире” отмечены чуть больше полутора десятилетий назад, в 1981 году. А сейчас динамика распространения СПИДа уже такова, что создалась реальная угроза глобальной пандемии.

Что собой представляет “чума двадцатого века”, когда она по-настоящему разгуляется, можно судить по нынешней ситуации в Зимбабве (данные взяты из “Медицинской газеты”, 28.02.97). На 11 млн. жителей этой небольшой (по российским меркам) африканской страны зарегистрировано 1,2 млн. носителей ВИЧ-инфекции. Больных в их числе — 200 тысяч, каждую неделю 500 человек умирает, и смерть эта, увы, неотвратима...

В России, по сравнению с Зимбабве, — как будто тишь да благодать: на полтораста наших миллионов только 2556 ВИЧ-инфицированных (цифра на 28 января 1997 года). Но зато 1496 случаев — более половины от общего числа! — выявлено только за предыдущий, 1996 год. А есть еще и такая цифра: число людей, зараженных СПИДом, увеличивается в России ежегодно в четыре раза. То есть в январе 1998 года общая цифра, по-видимому, перешагнет за 10 тысяч, а к началу нового века...

Впрочем, математическими упражнениями вы на досуге можете заняться и сами, а нам предстоит сделать следующий логический шаг: какие причины толкают людей в трясину страшных болезней?

БЕЗ ТОРМОЗОВ

По материалам, накопленным в Уральском НИИ, был выстроен график, отражающий динамику заболеваний сифилисом по Свердловску и области на протяжении более семи десятилетий: по горизонтали отмечено течение лет, а по вертикали — количество случаев заболевания (в расчете на 100 тысяч населения) в разные годы. Выглядит график таким образом: линия начинается на почти заоблачной отметке, но сразу довольно круто спускается до величин относительно небольших, однако затем следует новый и резкий подъем, примерно на две трети изначальной высоты, затем — новый спад почти до нулевых отметок, затем еще один всплеск, не столь, правда, значительный — и снова плавное снижение почти до нуля... А потом вдруг резкий рывок вверх, почти по вертикали, — до тех высот, с которых началось движение семь с лишним десятилетий назад...

В этом “рисунке”, напоминающем горный рельеф, зашифрованы драматические перепады нашей истории. Начало наблюдений отражает ситуацию, сложившуюся в стране после великой смуты времен первой мировой и гражданской войны, в которой, видимо, и коренится первопричина эпидемии. Вы можете как угодно относиться к большевикам и к их социально-экономической политике, но разгул сифилиса им удалось обуздать. Болезнь рассматривалась (и это было правильно) как социальная, и меры против нее были приняты тоже прежде всего социальные и по-большевистски решительные: был наложен категорический запрет не только на проституцию и наркоманию, но и на гомосексуализм; к нарушителям применялись меры уголовной ответственности.

И под собственно медицинские меры был подведен солидный “государственный” фундамент: была организована сеть диспансеров, где больные не только лечились, но и ставились на учет, обследовались в послелечебный период; кроме того, отслеживались их связи, брались на учет потенциальные носители инфекции. Государство не соглашалось признать избавление от столь опасного недуга личным делом граждан и, возможно даже пренебрегая какими-то гражданскими свободами, записанными в международных хартиях, ставило процесс лечения под жесткий — если угодно, полицейский — контроль. Результаты подтвердили оправданность радикальных мер: к началу Великой Отечественной войны уровень заболеваемости сифилисом был резко снижен, болезнь загнали в “резервации” вендиспансеров.

Война, разрушив многие элементы порядка, сложившегося в мирной жизни, позволила социальным болезням (сифилису в их числе) вырваться из строгой медицинско-“полицейской” изоляции. Вот вам и объяснение второго пика на графике! Тем не менее всего лишь за пять послевоенных лет, применяя отработанные ранее меры, заболеваемость сифилисом снова удалось снизить до уровня довоенного и, не успокоившись на том, довести ее за последующее десятилетие почти до нуля.

Однако где-то с середины шестидесятых сначала плавно, а потом побыстрее линия графика снова поползла вверх: почувствовав иллюзорность предписанного пути к “сияющим вершинам”, народ помаленьку начал спиваться. Ну, а прямое следствие пьянки — расшатывание моральных устоев и ослабление социального контроля. Но все же, вовремя обнаружив опасную тенденцию, медикам (тут уж заслуга принадлежит по преимуществу им) удалось подавить “бунт” не до конца побежденного недуга: на протяжении семидесятых и восьмидесятых годов кривая заболеваемости не всегда равномерно, не всегда уверенно, а все-таки снижалась и во второй половине восьмидесятых ползла где-то уже совсем вблизи нулевой черты.

И когда же, как вы думаете, начался стремительный, как бы по траектории космической ракеты, рывок вверх? Правильно, в 1992 году. Демократия-с! Священные права личности: хочу — живу здоровеньким, хочу — болею, а хоть бы и помираю — кому какое дело? И государству не положено вмешиваться: Конституция и ее “гарант” не велят.

Рухнула десятилетиями выстроенная система диспансеризации, сохранившиеся лечебные и научные медицинские учреждения посажены на голодный паек, зато получили права на безнаказанный эксперимент над здоровьем людей разного рода шарлатаны-“целители”. Но это — с одной стороны.

А с другой — полный демонтаж моральных тормозов. Дескать, долой “совковые” ограничения: хотим жить вровень со всем цивилизованным миром! Секс приобретает статус едва ли не главного смысла жизни освобожденного от “химерических” идеалов человека. Книжные лотки ломятся от изданий, просвещающих отставшего от века российского обывателя в том, как “это” делается; по разным каналам телевидения наперегонки крутят фильмы, которые еще недавно можно было лишь втихушку посмотреть в полуподпольных видеосалонах: “запретный плод”, а “у нас” — можно, “мы” — без предрассудков; заборы обклеены рекламой заведений, которых “совковая” Россия не знала, мысли даже не допускала о возможности их легализации; пресса переполнена трогательными историями об однополой любви, которой предавались кумиры кино и эстрады... Словом, “враз одичавший от свободы” (А.Чуманов) народ наш принялся “наверстывать упущенное” за семьдесят советских лет...

Вот оно и аукнулось!..

Абсолютно однозначную зависимость между расстроенностью социальных отношений и вспышками эпидемий сифилиса, на первый взгляд, ставит под сомнение составленный по той же методе график заболеваемости гонореей: по этой болезни в последние десятилетия нет столь резких перепадов численности заболеваний, а в некоторых областях линия графика даже снижается. Но это мнимое благополучие! За успокаивающими цифрами скрываются опасные “подводные камни”: недостаток учета больных даже в государственных лечебных учреждениях и широкое распространение анонимных платных услуг в заведениях, порожденных “рыночным спросом”. А еще — “наложение” гонореи на хламидиоз. При обследовании больных на хламидиоз (пока что это делается в основном в крупных городах) на гонорею просто перестали обращать внимание. В результате в одном лишь Екатеринбурге и за один лишь 1994 год мимо врачей прошло более 16300 больных гонореей, которые не были взяты на учет. Вот почему уровень заболевания гонореей в небольших городах и сельских районах, вопреки многолетним наблюдениям и здравому смыслу, сейчас в три-пять раз выше, чем в областном центре. Но это только по отчетным документам. Между тем неучтенная болезнь, как вы понимаете, не перестает быть болезнью, и последствия ее не перестают быть менее опасными.

А теперь вопрос “на засыпку”: в какой возрастной группе число заболеваний растет особенно быстро? Вы, пожалуй, не поверите: среди детей 12-14-летнего возраста! За семь лет — с 1989 по 1995 год — в урало-сибирском регионе заболеваемость сифилисом “тинейджеров” увеличилась в 67 раз! Выявлены и такие зависимости: больных девочек в возрасте до 14 лет в пять раз больше, чем мальчиков; чем ближе к “цивилизации”, тем больше риск заболевания и для тех, и для других. Так, в Екатеринбурге девочек 14-15 лет, больных сифилисом, в 5-6 раз, гонореей в 39-53 раза, а мальчиков соответствено в 1,8-3,6 раза и в 22-31 раз больше, чем в среднем по области. А венчает эту убийственную статистику случай из ряда вон: в клинике института не так давно лечился 7-летний мальчик, заразившийся сифилисом половым путем! Этот случай как мировая сенсация был отмечен даже канадской прессой; возможно, он может претендовать и на место в книге Гиннеса. Вот только долго ли продержится этот “рекорд”?

ОТКУДА ТАКАЯ НАПАСТЬ?

Одна причина достаточно очевидна: морально-психологический фон.

Чтоб не повторять набившие оскомину банальности (перенасыщенность сексом телеэфира, книжного и видеорынка, доступность порнопродукции для детей любого возраста и т.п.), обратим внимание лишь на такую странность в поведении наших средств массовой информации. Когда весной нынешнего года в Швеции проводилась конференция, посвященная проблеме сексуального насилия над детьми, — а в ней принимали участие представители 130 стран и открывал ее сам шведский король, — ни одна российская газета не сочла это событие достойным внимания своих читателей. И когда на конгрессе в Бразилии (это было пораньше — года три назад) 3500 ученых подписали воззвание к правительствам мира с призывом остановить порнобизнес, наши газеты опять не откликнулись. Зато когда в Шотландии 11 проституток устроили свой “съезд” — мимо этого “лакомого кусочка” наша пресса пройти никак не могла! Одна почтенная екатеринбургская газета писала об этом “событии” даже дважды...

Применительно к подросткам общий морально-психологический фактор усугубляется особенностями психофизиологии возраста, когда происходит половое созревание. Новые ощущения, связанные с физиологическими изменениями, пробуждение древних инстинктов, повышенная возбудимость, потребность самоопределения в своем изменившемся статусе вполне, в общем-то, естественно поворачивают внимание подростка в направлении эротики и секса. Тут бы поберечь ребятишек — по возможности отвлечь их от излишнего внимания к предмету неясного еще беспокойства, по крайней мере, не делать на этом коммерции...

Ибо если у взрослого человека освобождение от прежних запретов и табу (“сексуальная революция”!) хотя бы в какой-то мере тормозится наработанными за десятилетия иной жизни собственными привычками и мнением окружающих, то подросток в этом плане совершенно беззащитен. Он (она) как раз в этом возрасте (когда-то говорили: нежном, имея в виду его особую моральную уязвимость в это время) переходит от свойственного малышам некритического восприятия норм поведения, диктуемых взрослыми, к осознанной системе ценностей, а отношение к ценностям определяется при этом не наставлениями воспитателей, нередко лукавыми (“не делай, как я”), а суммой собственных (увы, достаточно поверхностных и нередко ошибочных по сути) наблюдений.

Что касается “окружающих”, то это для него (ее) — разумеется, не взрослые люди, которые если и не все, то все же довольно многие умеют воздерживаться от опрометчивых поступков; для подростка это уличная “тусовка”, состоящая из таких же подростков. Они не рассудительнее, не опытнее, но охотно демонстрируют свою якобы “опытность”, в силу слабого еще разумения и под влиянием обильной недоброкачественной информации искажая (подчас самым диким образом) реальные соотношения вещей. В этой специфической социальной среде лидировать в списке самых престижных профессий может “профессия” валютной проститутки, непринужденность вступления в половую связь воспринимется как показатель взрослости и независимости, как способ самоутверждения, а желание сохранить целомудрие, чистоту, девичью честь (слова-то какие забытые!) воспринимается как отсталость в возрастном развитии, несовременность, а то и просто трусость.

Добавьте сюда еще социально-психические расстройства, обусловленные болезнями нынешнего российского общества: разнообразные социальные конфликты, безработица, ненадежность перспектив, коррозия нравов, правовой нигилизм, криминализация власти и бизнеса, распадающиеся семейные связи, пьянство, наркомания...

Мир детей обособлен, но не изолирован от мира взрослых, и вполне закономерно, что ранние сексуальные связи начинаются, как правило, в стадии опьянения. Закономерно и то, что среди больных сифилисом преобладают люди, приверженные алкоголю; примерно треть из них начинали половую жизнь в 15-17 лет. Почти у половины из них пристрастие к алкоголю наследственное... Но с пьянством тесно связана преступность, с тем и другим — распад семей. Клубок этот враз не распутаешь...

Уральский НИИ дерматовенерологии обследовал самых юных пациенток своей клиники не только в медицинском, соответствующем профилю заведения, но и в социально-психологическом плане. Выяснилось, что более трети из них — 36 процентов — происходит из неполных семей, у 38 процентов в семьях конфликтные ситуации. У всех девочек обнаружились те или иные отклонения в психике: у 90 процентов истероидно-демонстративные черты характера, у 60 — эмоциональная незрелость и инфантильность, у 43,3 — агрессивность, компенсирующая страх и тревожность, у 22,8 — нейротизм, связанный с недовольством собой.

Это еще не были глубокие, необратимые изменения; при надлежащих условиях и квалифицированной помощи специалистов — психиатров или психологов — психическое здоровье юных пациенток можно было бы восстановить. Клиникам и крупным диспансерам такая задача, в общем-то, по силам — другое дело, что сегодня на реализацию дополнительных лечебных мер не хватает средств. Настолько не хватает, что в последнее время в диспансерах даже стали сокращать количество коек... Но что с этими “жертвами среды” будет, когда они снова вернутся в свои семьи, в свои компании?..

Сбившиеся с праведного пути девочки, как правило, вышли из-под родительского контроля, не учатся, ведут “свободный” образ жизни, где есть место и табаку, и алкоголю, и наркотикам, и “романтике” случайных знакомств. Более половины из них перенесли эту “свободу” и в область половых отношений, почти четверть — имели уже более пяти партнеров, пятая часть — более десяти, а одна девочка — даже более семидесяти! Она их как бы коллекционировала — вела “гроссбух”, записывала о каждом свои впечатления. Тут просто немыслимо было не заболеть “дурной” болезнью, при том, что они, эти “коллекционерши”, хотите верьте — хотите нет, даже и не знали о существовании болезней, передаваемых половым путем!

Есть и еще одна причина (о ней и вовсе мало кто знает) особой уязвимости именно девочек со стороны этих “взрослых” болезней: их половые органы физиологически не готовы противоборствовать так называемым “условно патогенным” микробам, они не выделяют (как у взрослых женщин) молочную кислоту, гликоген, сдерживающие развитие микроорганизмов... Они самой природой рассчитаны на целомудрие и “чистоту” (вот в чем, оказывается, состоит совершенно буквальный смысл полузабытого в таком контексте слова). Как свидетельствует крупнейший специалист в области гинекологии академик Серов, у 80 процентов девочек, рано начавших половую жизнь, наблюдается воспаление половых органов.

Конечно, ранние половые связи не всегда кончаются вендиспансером, но тогда юных искательниц запретных наслаждений подстерегает другая опасность — по своим последствиям, в некотором смысле, не менее тяжелая: ранняя беременность. Нетрудно себе представить, каким огромным комом медицинских, психологических, экономических, юридических проблем она мгновенно обрастает. Беременные девочки бросают школу, теряют контакты с родственниками, учителями, подружками. Обычно они не имеют работы, не состоят в браке. Очень многие из них — более половины — не решаются обращаться за гинекологической помощью или обращаются слишком поздно. Часто они находят выход в аборте, после которого бывают разного рода осложнения, болезни, бесплодие.

Но нередко обстоятельства принуждают их решиться на роды. Ежегодно в России 1,5 тысячи детей рождаются у матерей в возрасте до 15 лет, 9 тысяч — до 16 и 30 тысяч — до 17 лет. К сожалению, у столь юных мам редко рождаются полноценные дети: патологии в развитии плода отмечаются еще во время беременности, ребенок часто рождается недоношенным, маловесным, болезненным. И что не менее важно — нежеланным, нелюбимым, обездоленным на всю жизнь...

Итак — вот она, роковая цепочка: растление — разврат — аборты — венерические болезни — дефективные дети — бесплодие — депопуляция... Одна к одной суммируются разнородные причины, из причин вытекают следствия, и если трезво оценить ситуацию, то ошеломляющий результат покажется вполне закономерным и даже просто неотвратимым. Еще кто-то предается ностальгическим воспоминаниям о столь, казалось бы, недавних временах, когда нормы, регулирующие отношения между полами, были святы, а нравы строги, но более практичные люди, отвечающие за образование, воспитание и здоровье в масштабах государственных структур, уже и не мыслят противостоять “естественному течению событий”. У них одна забота — хоть как-то приостановить, поставить под контроль этот очевидно губительный для морального и физического здоровья нации процесс, свести до приемлемого минимума его последствия. Из этих благих намерений родилась и овладела умами идея полового воспитания в школе.

“СЕКСУАЛЬНУЮ КУЛЬТУРУ” — ПЕРВОКЛАШКАМ?

Отчетливо ощущаемая потребность породила множество предложений. Осваивать клондайк животрепещущей темы ринулись волонтеры из психологии, социологии, философии; конечно, не остались в стороне и медики (важно именующие себя сексологами), и педагоги. Не обошли вниманием новую сферу приложения человеческой активности и предприниматели. Так что вариантам приобщения школьников к “культуре половых отношений” сегодня, как говорится, несть числа.

Вся эта пестрая интеллектуальная продукция бурно обсуждается в прессе. Даже простой перечень газетных заголовков дает довольно внятное представление о накале страстей: “На собачьем уровне” (“Известия”), “Капусты все больше, детей в ней находят все меньше” (“Российская газета”), “Соискатели премий маркиза де Сада” (“Правда”), “Дети России в опасности” (“Народное образование”), “Секс-бомба для будущего”, “Сексуальные пилотажи” (“Советская Россия”); в других газетах — “Занятие сексом в школьном воспитании”, “Куклы или презервативы”, “Растление 15-летних”...

Все это только малая часть публикаций весны 1997 года! И уже совсем недавно “Медицинская газета” сообщила, что Генеральной прокуратурой Российской Федерации возбуждено уголовное дело против представителей российского же Министерства образования по поводу растления детей.

Таким образом, все, что можно, об интересующем нас предмете уже как будто сказано. Однако тема, как нам представляется, далеко не закрыта. Дело в том, что все “за” и “против” обсуждаемых программ не указывают путь к решению проблемы. Допустим, растлители из Министерства образования понесут уголовное наказание — разве это остановит морально-нравственную и физическую деградацию поколения, которое чиновники от образования пытались спасти, своевременно научив детей технике “безопасного” секса? Но если, напротив, пропагандистам “культуры секса” среди малолеток удастся отбиться от своих обличителей, то ведь и предлагаемые ими меры вырождению нации предел не положат, а лишь в какой-то степени замедлят процесс (да и замедлят ли?).

Ситуация явно тупиковая, и выход из нее возможен, по-видимому, лишь на основе новых мировоззренческих подходов. Это соображение и побудило авторов предлагаемой статьи включиться в столь, казалось бы, безысходную дискуссию.

Не мысля обозреть весь мутный поток “сексологических” пособий, рассчитанных на просвещение российских подростков, обратим внимание на довольно явно просматривающиеся в нем две тенденции.

Суть одной из них обозначим без обиняков старой русской поговоркой: ловить рыбку в мутной воде. Наиболее отчетливо, на наш взгляд, она выражена в программе “Изменения”, подготовленной, как сказано в аннотации, “компанией “Проктер энд Гэмбл” — изготовителем гигиенических средств защиты для женщин Always. Благодетели поработали “в тесном сотрудничестве с Российской ассоциацией “Планирование семьи”, следовательно — специально для нас. Полиграфическое исполнение буклета, излагающего суть этой “гуманитарной помощи”, намного превосходит уровень скромных домодельных брошюрок, чем, по-видимому, для многих потребителей и должно быть удостоверено “настоящее американское качество” его содержания.

Ну, а содержание ориентировано на то, чтоб познакомить 12-летних школьников с физиологической стороной полового созревания, с “особенностями мужской и женской репродуктивных систем и названиями составляющих ее органов”, а также (это, надо полагать, главное) научить девочек пользоваться гигиеническими прокладками Always, которые, по замыслу авторов “проекта”, должны раздаваться в конце занятий.

Все, “что надо”, в буклете хорошо нарисовано, есть даже “немые” рисунки, с которыми ученик может поупражняться, приписав возле соответствующей стрелки правильное название той или иной детали — “сперматозоид”, там, или “влагалище” (варианты приводятся тут же рядом). Отдельные брошюрки на том же высоком полиграфическом уровне и с почти дословно тем же убогим содержанием выпущены “для девушек”, “для юношей”, “для родителей”; созданы удобства и для учителя — суммированы вопросы, “наиболее часто задаваемые подростками”. Такие, например: “Что такое синдром токсического шока?” или “Означает ли обильная растительность на теле повышенное содержание тестостерона?” А что — о чем бы еще мог спрашивать любознательный российский школьник? Если же любопытство неофита в сексуальной сфере все-таки выйдет за грань, очерченную предугаданными вопросами, то программа рекомендует ему обогатить свой кругозор, воспользовавшись более основательными источниками, как-то: “Энциклопедия сексуальной жизни. Физиология и психология для детей 7-9 лет”, изданная в 1992 году в Москве и Волгограде; “Энциклопедия сексуальной жизни для подростков (пер. с фр.)”, дважды изданная в Москве годом раньше, и другие поистине незаменимые для пытливого отрока пособия, прибитые к нашему берегу первой мутной волной ажиотажа по случаю завоеванных в борьбе с большевиками сексуальных свобод.

Особый интерес представляет, скажем так, бюрократическо-деловая часть программы, выраженная в пакете документов, прилагаемых к буклету: “соглашение о сотрудничестве” (между ассоциацией “Планирование семьи” и средней школой номер такой-то), всякого рода анкеты, отчеты и т.п. Нетрудно заметить, что предмет неусыпной заботы энтузиастов полового просвещения российских школьников — “точное количество получивших материалы”, то есть образцы пресловутых прокладок...

Это вам не бутерброды с маргарином в гастрономе раздавать. Вот с каким размахом работают нынче настоящие асы маркетинга!

Вторая тенденция столь откровенных коммерческих целей не имеет. Допускаем, что ее представители на самом деле стремятся — в меру своего разумения — предложить надежные способы обуздания буйной сексуальной энергии российских митрофанушек.

Но разумение их в большинстве случаев основано на расхожих сентенциях “просветительского либерализма”: “Половая жизнь естественна как сама жизнь, половая потребность так же нравственна и необходима, как и другие потребности” (“экспериментальная” программа из Санкт-Петербурга “Половая социализация ребенка в семье и школе”, 1993, с.13); “... сексуальные знания не вызывают, а предотвращают сексуальную распущенность молодежи” (Сексуально-гигиеническое просвещение детей и подростков (учебное пособие). — Пермь, часть первая, 1994, с.4); “Нагота сама по себе нравственна, ибо естественна... На все повесить фиговые листки нельзя. Все равно жизнь переполнена тем, в чем можно, при желании, усмотреть неприличное и безнравственное” (там же, с.16); “Чем раньше дети получают правдивую и нравственную информацию о взаимоотношениях между полами, тем правильнее будут их взгляды, и они смогут противостоять циничному отношению к этим проблемам” (из программы “Половозрастное воспитание учащихся”, рекомендованной управлением развития общего среднего образования МО РФ и изданной в Москве в 1996 г., с.11); “... в X-XI классах средней школы, т.е. в возрасте 16-17 лет, юноши и девушки должны получить достаточно полное представление о физиологии сексуальных отношений, позволяющее им избежать роковых ошибок в дебюте половой жизни” (там же, с.94). И далее в том же духе.

У “просветительского либерализма” есть вполне осязаемая политическая подоплека: “Раньше коммунистическая идеология вообще запрещала говорить о сексе. Получалось так, что будто его у нас нет” (Ю.В. Гаврилов, А.В.Меренков. Ребенок и сексуальная культура. — Екатеринбург, 1993, с.11).

Лукавите, господа сексологи! Истинный смысл знаменитой реплики во время познеровского телемоста, так развеселившей свободомыслящих демократов, вам понятен был с самого начала: у нас не принято было до того времени делать глубоко интимные отношения предметом публичного обсуждения. Стеснялись, считали неприличным. Это она, несомненно, хотела сказать, но, скованная непривычной атмосферой телестудии, неловко выразила свою мысль.

Что же касается коммунистической идеологии — не надо вводить в заблуждение читателей. Она лишь закрепила морально-нравственный императив, который сформировался тысячелетия назад. Не станем, однако, в поисках подтверждения обращаться в библейские времена — достаточно вспомнить хотя бы скандал вокруг просто-таки целомудренного по нынешним меркам романа М.П.Арцыбашева “Санин” (1907). Рецензент А.Измайлов писал тогда: “... “Санин” Арцыбашева поразил намеренно грубыми, рассчитанно-вульгарными откровенностями, тем цинизмом слов, какого сознательно бежал до сих пор русский писатель”. Границы дозволенного, как видите (а это наблюдение можно было бы подтвердить и бесчисленными другими примерами), были установлены задолго до большевиков, которым теперь приходится нести ответственность за все, что было до них и что стало после них.

Дозволенного — кем? В том-то и штука, что никем конкретно. А если все же искать источник — скажем так: практическим опытом многих и многих поколений. Полезно бы усвоить нашим либеральным просветителям, что разного рода моральные запреты, объединенные понятиями “стыд”, “срам”, “неприлично”, да и объявление всего, что связано с деторождением, великим “таинством” — не изобретение ханжей, желающих (с какой целью?) усложнить нашу с вами жизнь, а знаки, оберегающие “охранные зоны культуры”; утрата их означает культурную деградацию человека, более или менее значительный сдвиг в сторону дикости.

“... Большое внимание к половым связям, мужским и женским детородным органам было еще в древние времена”, — воспроизводят Ю.В.Гаврилов и А.В.Меренков расхожий аргумент (там же, с.12). Так ведь то ж было в древние времена! И неужели, по-вашему, с тех пор человечество ничему не научилось?

Сторонникам сексуального либерализма неведомо, зачем человеку нужно прятать от окружающих “нравственную” наготу, таить от любознательных чад столь актуальные для них знания о том, откуда берутся дети. “Ни один из родителей не разъяснил (детям младшего школьного возраста! — Я.Х., В.Л.) сущности полового акта, — расстраиваются сексологи-экспериментаторы из Петербурга (на с.15), — но получили сведения 30% мальчиков и 19% девочек от сверстников и старших детей; 65% и 68% — из литературы”. И дети до 7 лет, по их сведениям (кстати, вот что омерзительно: это же они у первоклашек все выпытывали, как же им самим-то не стыдно было!), аналогичные знания получили “в подворотне”.

(Кстати, как тут не вспомнить, что один из нас, авторов этой статьи, в свое время обсуждал проблему приобщения малолетних детишек к “сексуальной культуре” с известным писателем, талантливым популяризатором педагогических идей и педагогом от Бога С.Л.Соловейчиком. Тогда слова о “подворотне” были произнесены нынешним автором статьи. “Ну и что? — спокойно отреагировал Симон Львович. — Зато он будет знать, что об этом можно вслух говорить только в “подворотне”. И еще мудрый писатель сослался на разработанные Львом Толстым правила для яснополянской школы, где вся эта столь волнующая нынешних педагогов тема была исчерпана одной лишь фразой. Примерно такой (приведем по памяти): мол, между мальчиками и девочками не должно совершаться ничего стыдного. “Стыдного” — вот ключевое слово.)

Так вот, либеральным сексологам, повторяем, неведомо, зачем людям стыд. Попробуем поискать ответ на этот вопрос.

“СТЫД — НЕ ДЫМ”?

Поставим вопрос так: а зачем надо от детей таить “это”?

Ответить можно очень просто: потому что так велит древнейшая традиция. Для разумного человека такого ответа, в сущности, могло бы и хватить.

Традиции, тем более древнейшие, как правило, плохо поддаются рациональному истолкованию, но пренебрегать ими опасно: ведь они компенсируют в человеческом обиходе отсутствие “положительных” знаний о бесконечно сложном мире, в котором, не будь традиций, мы жили бы, в силу неодолимой скудости своих знаний, просто наугад. Думаем, для апологетов либерализма достаточно авторитетно имя нобелевского лауреата Ф.А.Хайека. Так вот, ему принадлежит утверждение: “Традиции морали совершеннее способностей разума”. Со многими идеями этого убежденного противника коллективизма мы бы могли поспорить, но процитированная только что мысль представляется неоспоримо верной.

Примечательная деталь. Просветители от Procter&Gamble достаточно опытны, чтоб понимать: откровенные разговоры в классе на тему, о которой среди воспитанных людей не принято говорить вслух, непременно натолкнутся на некий естественный нравственный порог. “...Из-за смущения школьников, — пропагандируют они “передовой опыт”, — большинство преподавателей считают целесообразным проводить уроки отдельно для мальчиков и девочек”. То есть Лев Толстой считал стыд достаточно сильным средством, чтобы предотвратить то самое, против чего направлено нынешнее “половое воспитание”, а не названные поименно “педагоги” от Procter&Gamble стремятся именно этот спасительный барьер разрушить. Преодолеть стыд, стеснение — “педагогическая” проблема, на которую они сознательно нацеливают исполнителя своей “программы”. А последствия этой ломки, судя по всему, их нимало не волнуют, этой проблемы для них просто не существует.

Необходимость преодоления нравственно-психологического барьера в той или иной мере предусматривают и другие пропагандисты “культурного секса” среди малышей. Показательно, однако, что идти в этом отношении до логического конца они почему-то все же не решаются. Так, авторы цитированного выше пермского пособия настаивают на откровенном обсуждении с детьми вопросов пола, предлагают применять для этой цели таблицы и даже муляжи, но тем не менее подчеркивают, что “интимная часть жизни родителей должна быть абсолютно скрытой от детей” (часть вторая, с.18). Надо же, какое целомудрие!

Примерно на тех же основаниях, на каких нынешние волонтеры сексуальной революции пытаются упразднить стыд, в свое время другие революционеры без малого восемь десятилетий назад пытались упразднить церковь и религию. Сегодняшним “либеральным демократам” приходится, как говорится, склеивать горшки. Между тем безрелигиозное существование общества, по мнению обоих авторов этой статьи, в принципе все же возможно, а вот когда будет разрушена нравственность, тогда склеивать уж точно будет нечего...

Ну, ради чего стремятся подавить естественную детскую стыдливость пропагандисты прокладок Always, понять нетрудно. Пермские секс-просветители видят перед собой цели более высокие и благородные. “... Половое просвещение и воспитание, — уверяют они, — являются пока единственной созданной человеком “вакциной” против СПИДа, абортов, нежелательных родов у несовершеннолетних, преступлений на сексуальной почве” (часть 1, с.5-6).

Звучит заманчиво, однако интересно: каким образом собираются авторы пособия получить планируемый результат? Оказывается, разработанная ими программа, рассчитанная аж на 54 часа, предусматривает “занятия в 1-5 классах в виде игр, праздников здоровья, бесед на классном часе и в процессе обучения, а с 6-го по 11-й класс — в виде факультативных занятий или спецкурса” (там же, с.5).

Драматургическое диво, предложенное в брошюре в качестве сценария “праздника здоровья”, может конкурировать с самыми нетленными образцами “литмонтажей” для пионерских утренников. Читателям постарше не надо объяснять, что это такое, а для более молодых процитируем небольшой фрагмент из заключительной части. “На сцену снова выходят предметы гигиены и...” В общем, стихами и прозой персонажи действа, изображающие воду (каким образом?), мыло, гребешок, мочалку и т.п. полезные вещи, уговаривают мальчика-неряху регулярно чистить зубы и умываться. На это немедленно перевоспитавшийся мальчик отвечает:

Предметы гигиены окружают мальчика, все берутся за руки и под музыку уходят со сцены” (часть 1, с.22). Впечатлились?

Ну, а вот вам образчик беседы с второклассниками: “Для того, чтобы зачать ребенка, папа с помощью полового члена посылает маме во влагалище свою клеточку. Благодаря хвостику, она добирается до маминой клеточки, и они соединяются” (часть 2, с.30). Согласитесь, пикантная тема просто замечательно адаптирована к восприятию семилетнего малыша! Только непонятно: зачем после столь внятного разъяснения категорически настаивать на сокрытии от ребенка самого сакраментального акта? Уж показали бы — лучше усвоится.

Третьеклашкам рекомендуется рассказывать о том, как они скоро начнут расти, при этом “у мальчиков будут увеличиваться наружные половые органы, а у девочек — грудочки... На половых органах и в подмышечных областях начнут расти волосики” (там же, с.44). Для пятиклашек та же информация усложняется сообразно возрасту: “По мере того, как вы будете взрослеть, большие половые губы будут покрываться волосами, сначала редкими, а затем густыми” (там же, с.52). Еще год спустя ценная информация актуализируется: “У многих из вас уже появились первые признаки полового созревания... у некоторых лобок постепенно покрывается волосками” (там же, с.69). И так все 54 часа!

Вот такое, прости Господи, лекарство от СПИДа... И это ради него патентованные “сексологи” рекомендуют отбросить стыд — что, впрочем, нам и пришлось сейчас сделать. Но мы просто не видели другой возможности познакомить читателя с шедевром “творческой педагогики” — без цитирования вы бы нам просто не поверили. К тому же есть у нас и смягчающее обстоятельство: обращаемся сейчас все же не к пятиклашкам...

А ведь это учебное пособие, по признанию специалистов, еще и не самое худшее в своем роде!

А может, мы действительно чересчур консервативны в своих морально-этических представлениях, и знание того, что и как называется, когда, где и что вырастает, вопреки нашим опасениям, оберегает душу ребенка от чрезмерной сексуальной озабоченности?

Журналист Жанна Касьяненко в газете “Советская Россия” (4 марта 1997 г.) приводит сведения, почерпнутые ею из исследования сотрудников Фонда социально-психического здоровья семьи и ребенка Н.Медведевой и Т.Шишовой: “В Америке сексуальное просвещение ввели в 1970 году. С 1971 по 1975 год число искусственных прерываний беременности у подростков увеличилось на 45 процентов. А теперь — в два раза. Кстати, перед введением этого предмета количество операций такого рода в США имело стойкую тенденцию к снижению”. Вот такие “волоски-волосики”...

Нет уж, традиция никогда не складывается на пустом месте, всегда следует “семь раз отмерить”, решаясь посягнуть на нее.

Что касается традиции стыда, стыдливости, то она, по правде говоря, особой тайны в себе и не заключает. Еще сто лет назад наука позволяла ее понять.

Дело в том, что любопытство, которое проявляет малыш к вопросам пола, до поры ничем особенным не выделяется из его безграничных, но поверхностных интересов. Физиологически обусловленного полового влечения у него нет! Зигмунд Фрейд (уж ему-то, самому признанному в мире исследователю либидо — полового влечения, — вы можете довериться), — так вот, Фрейд называл это состояние малыша “латентным (от лат. latens — скрытый, невидимый) сексуальным периодом” и чрезвычайно высоко оценивал его роль в формировании личности. “В латентном сексуальном периоде, — писал он, — по-видимому, заключаются условия способности человека к развитию высшей культуры”. Поэтому он был убежден, что никак не следует, неосторожно воздействуя на внимание малыша, нарушать это состояние, ибо “внешнее влияние соблазнения может привести к преждевременному прорыву латентного периода до его окончания”. Не надо стимулировать озабоченность ребенка вопросами пола: “с занятиями этими важными, даже импозантными вопросами нужно подождать, пока не исполнится его желание стать большим”.

“Общество заинтересовано также в том, — разъяснял основоположник психоанализа, — чтобы отодвинуть его (ребенка. — Я.Х., В.Л.) полное развитие до тех пор, пока ребенок не достигнет определенной ступени интеллектуально зрелости, потому что с полным прорывом сексуального влечения практически приходит конец влиянию воспитания”.

Думаем, читатель без труда переложит глубокий смысл, заключенный в этих строках, с языка профессорской премудрости на расклад реальных отношений, с которыми столкнулось наше сегодняшнее общество: нарушив естественный (может, правильнее сказать: стихийно сложившийся под влиянием еще не преодоленной, к счастью, традиции) баланс интересов ребенка в сторону вопросов секса (давлением ли масскульта эротического содержания или, тем более, с помощью так называемого “полового воспитания” в школе, снимающего последние ограничения с исконно “запретных” тем), мы станем неизбежно плодить дебилов. Что уже, собственно, и происходит...

Вот эту возможность полноценного духовного развития — без переключения эмоций, интеллекта, нервной и просто физической энергии, времени, интересов на пока еще (в этом возрасте), скажем так, неактуальный психофизиологический механизм продолжения рода — и оберегала традиция стыдливости, прочно закрепленная в народном сознании и народном обиходе. Только очень недальновидный, невежественный, если не сказать — злонамеренный, человек может на нее посягнуть.

Однако ситуация выглядит тупиковой: пускать дело на самотек, наблюдать безучастно со стороны, как мутная волна половой распущенности захлестывает последние островки надежды, связываемые с детьми и внуками, — разве ж мы можем на это согласиться? А между тем активное вмешательство в процесс чревато еще большими осложнениями.

ЕСТЬ ЛИ ВЫХОД ИЗ ТУПИКА?

Его подсказывает тот же Фрейд, указывающий на опять-таки естественные “душевные плотины против сексуальных излишеств — стыд, отвращение и мораль”. То есть самый авторитетный в мире специалист по вопросам пола (точно так же, как еще до него великий мудрец Толстой, а потом и современный наш писатель-педагог С.Л.Соловейчик) называет именно то средство, которое мешает-таки (такова его природная функция) нынешним пропагандистам “культурного секса” осуществлять их “прогрессивные” эксперименты и которое они хотели бы нейтрализовать.

Итак, если мы хотим затормозить процесс моральной деградации детей и подростков, чреватый осложнениями в отношениях между полами, а в перспективе — тяжелыми социальными последствиями, то плотину стыда должны ни в коем случае не размывать, а укреплять! Этот категорический императив должен исполняться неукоснительно, какие бы революционно-педагогические идеи ни посещали чьи-то распаленные головы. Это постулат номер один любой программы полового воспитания, если только ее авторы хотят, чтоб она принесла пользу, а не вред.

Но не следует ли из этого постулата, что половая сфера, упрятанная за “ширму” стыда, окажется вообще вне пределов педагогического воздействия?

Нет, не следует. Во-первых, самое ее “упрятывание” туда — это уже педагогическая цель исключительной важности. Если вы сумеете добиться того, чтоб эротические томления занимали в жизни отрока место не более значительное, чем отведено им природой, — то есть не отвлекали бы его от школьных уроков, интересных книг, музыки, спорта и других захватывающе интересных, полезных и подходящих его возрасту занятий, от всего богатства здоровой и полноценной жизни подростка, — то вы тем самым не уменьшите его мужской потенции (которая ему понадобится лишь через долгие годы), зато раскроете перед ним реальную возможность наполнить жизнь подлинно человеческим содержанием, в структуре которого либидо займет достойное, но не чрезмерное место. И место это определит уже не фирма, торгующая женскими прокладками, а живой, активный, полноценный собственный интеллект юного гражданина.

Во-вторых, а почему все вдруг решили, что половое воспитание — это непременно приобщение первоклашек к “культуре секса”, раскрытие “жутких” и манящих постельных тайн? Возьмите простую арифметику: сколько минут и каждую ли ночь вершатся между мужчиной и женщиной эти тайные дела, терзающие воображение дурно воспитанных подростков и взрослых секс-просветителей?

Между тем и дома, и на работе, и в трамвае, и на улице, и в театре, и в школе, и в любом другом месте множество мужчин и женщин — знакомых и незнакомых, близких и чужих, взрослых и подрастающих — проводят часы, дни, годы рядом. И остаются при этом, заметьте, не бесполыми существами при исполнении деловых функций, а именно мужчинами и женщинами! Да еще сколько мужественности и сколько женственности в тех и других! И сколько нравственных, психологических, иных житейских (но также и социальных, и экономических, и эстетических, и философских, и медицинских тоже, даже и лингвистических, если угодно) проблем связано с их сосуществованием, взаимодействием, взаимопритяжением и взаимоотталкиванием! Сколько разнообразных чувств приносит нормальному, духовно здоровому человеку это постоянное общение с людьми, в которых всегда многогранно и неповторимо выражены черты их пола — разумеется, не те, что скрыты от нескромных глаз под одеждами. (А навязчивые мысли о тех, что скрыты, преследуют только людей, прошедших школу полового воспитания того типа, что наперебой предлагают сегодня российским малышам энтузиасты-“сексологи”.)

Да ведь это же просто обман, это же чудовищное преступление — свести многоцветный, многогранный, переливающийся всеми красками бытия мир к минутам постельных услад, в конечном счете столь же однообразных, как состояния опьянения алкоголем. Вот это и есть растление — по сути, духовное умерщвление человека.

А в многокрасочном обрамлении бесконечно разнообразных связей и отношений, существующих между мужчинами и женщинами во “внепостельном” мире, и сама чувственная любовь насыщается духовным содержанием, воспринимается как акт духовного единения, исполненный очарования и тайны. А раскройте, разоблачите эту тайну... Впрочем, о том лучше нас сказал А.С.Макаренко (почитаемый сегодня, кажется, только на Западе): “Раскрытие тайны, даже самое мудрое, усиливает физиологическую сторону любви, воспитывает не половое чувство, а половое любопытство, делая его простым и доступным”. И далее (он же): “Половое воспитание должно заключаться в воспитании такого интимного уважения к вопросам пола, которое называется целомудрием. Умение владеть своим чувством, воображением, возникающими желаниями — это важное умение, общественное значение которого недостаточно оценено”.

А вот еще авторитетное мнение. “Мне всегда думалось, — рассуждает русский философ Николай Бердяев (в трактате-воспоминании “Самопознание”), — что нужно делать различие между эросом и сексом, между любовью-эросом и физиологической жизнью пола. Это сферы переплетающиеся, но они различны... Сексуальное влечение само по себе не утверждает личности, а раздавливает ее... Любовь лична, индивидуальна, направлена на единственное, неповторимое, незаменимое лицо... Сильная любовь-влюбленность может даже не увеличить, а ослабить половое влечение”.

Глубокие мысли советского педагога Макаренко и антисоветского философа Бердяева можно суммировать в общем итоге: половое воспитание — это не обучение пятиклассников технике “безопасного секса”, а воспитание в будущем мужчине умения быть мужчиной, а в будущей женщине — умения быть женщиной во всех многообразных проявлениях жизни. И в каждом случае непременно — быть самим собой, то есть человеком неповторимой индивидуальности, мыслящим и чувствующим, имеющим честь и достоинство, заслуживающим уважения и любви. В том и должен заключаться, на наш взгляд, второй постулат полового воспитания.

Мы оба, авторы этой статьи, не разделяем иллюзии, будто церковь (тем более такая архаичная, не ощущающая ритмов времени, как русская православная) способна благотворно повлиять на нравственный климат в России, но должны признать, что в вопросах полового воспитания она занимает несравненно более благородную и плодотворную позицию, нежели чиновные структуры, распахивающие двери школы перед настырными секс-просветителями. Может быть, как раз из-за своей консервативности — очень здесь уместной.

Среди множества с отвращением прочитанных нами скабрезных брошюрок, предлагаемых нынче в качестве учебных пособий для школ, как-то очень уж заметно выделилось если не глубиной мысли, то, по крайней мере, уважительностью к нравственным ценностям небольшое сочинение протоиерея Сергия Четверикова “Путь чистоты”, переизданное Крутицким Патриаршьим Подворьем в 1996 году (а первое издание было в Париже, YMKA PRESS, в 1929 году). Настраиваясь на беседу с молодежью по вопросам пола, автор проявляет просто-таки антикварную по нынешним меркам деликатность. Он намерен, “соблюдая полную правдивость и ничего не замалчивая, не оскорбить в то же время нравственное чувство” (с.12) своих читателей — и, представьте себе, ему удается соблюсти эту меру.

Умный священник абсолютно прав, находя, что “в области половой жизни все нездоровое, все дурное начинается прежде всего внутри человека, в глубине его сердца, в движении его мысли и затем уже приносит и внешне соответствующие плоды” (с.13). Для него ключевое понятие полового воспитания — целомудрие, смысл которого он видит в том, чтоб “хранить внутреннюю опрятность, как основу и внешней нравственной порядочности” (с.13).

Еще одну мысль о. Сергия Четверикова, пожалуй, следовало бы не только процитировать, но и признать третьим постулатом полового воспитания: “... Единственным серьезным и верным средством для предохранения молодежи от утраты чистоты внутренней и внешней является, в конце концов, только внутренняя устойчивость самой молодежи” (с.19). И обратите еще внимание на такое предупреждение: “Ранняя утрата чистоты, увлечение чувственностью — нарушают чувство стыда в его самых глубоких основах и низводят человека с его исключительной высоты” (с.22). И он, как видите, о стыде!

“Безбожник” Фрейд (он сам себя так характеризовал) — и священник одной из самых ортодоксальных религий сошлись в этом отношении на одной позиции. Значит, не случайна она! И Льва Толстого в свое время ранняя утрата целомудрия молодыми людьми беспокоила, конечно, не медицинскими последствиями, а тем, что она приводит к утрате стыда, к нравственной деградации. И народная традиция активнее всего не приемлет бесстыдства, хотя и говорится, что “стыд — не дым, глаза не выест”... Как много глубокого житейского смысла заключено, оказывается, в этом коротком слове — стыд.

Случилось нам познакомиться и с еще одним достойным высшей похвалы образцом тактичного и целомудренного освещения вопросов пола: по одному из екатеринбургских телеканалов на протяжении нескольких недель передавались видеозаписи бесед московского священника Артемия Владимирова с молодежной аудиторией — о браке и семье. Образная, живая, естественная в своей интеллигентности речь, доходчивые житейские примеры, ненавязчивый юмор — и вместе с тем какой такт, какое чувство меры, какое органичное ощущение границы, за которую ни в публичном разговоре, ни даже в помыслах ступать нельзя!..

Так не осталась ли церковь единственной хранительницей нравственных ценностей, с которыми так легко — как со старым и ненужным хламом — расстается сегодня наше общество, переживающее эйфорию либерализации?

Хотелось бы верить, что это не так.

В этом плане известный оптимизм внушает факт появления — как бы чуть в стороне от общего ряда — авторской программы А.В.Меренкова “Я и мир моей любви” (Екатеринбург, 1996). Главный предмет этого курса — любовь, рассматриваемая в самом широком диапазоне своих значений и проявлений. Автор — доктор философии, академик АН высшей школы, параллельно заведующий универсистетской кафедрой и директорствующий в общеобразовательной средней школе — так поясняет свою позицию:

“Те учебные программы, в которых основное внимание уделяется медицинским аспектам сексуальных связей, невольно внедряют в сознание подростков мысль о том, что главное в сексе правильно использовать контрацептивы, а не учиться проявлять богатство своих чувственно-эмоциональных переживаний по отношению к партнеру. В итоге сами чувства человека не развиваются, он не умеет пережить подлинный восторг, т.е. остается примитивным существом, не способным глубоко переживать свое отношение к природе, людям, к самому себе.

Мы исходим из другой предпосылки: способность к глубокой любви к другому человеку постепенно формируется с раннего детства в процессе проявления любви ребенка к цветам, траве, домашним животным, природе в целом, к близким людям. Любовь к искусству, активной познавательной деятельности далее развивают чувственно-эмоциональную сферу ребенка. Она оказывается подготовленной к тому, чтобы воспринять культуру любви к своему народу, отечеству, к мирозданию. Все эти виды любви обогащают любовь между мужчиной и женщиной, делая ее способной создать крепкую семью, хорошо воспитывать в ней детей” (с.6).

Все это, конечно, очень разумные рассуждения; у ученого мужа достало знаний и творческой интуиции, чтобы неплохо разобраться в связях и отношениях, пронизывающих сложнейшую сферу бытия.

И вместе с тем ему все же не хватило, на наш взгляд, чувства меры, нравственного чутья, душевного такта, которые мы только что наблюдали у нормальных православных священников. Неприятие у нас вызывает ориентированность всей этой, достаточно сложной, философско-педагогической конструкции — в конечном итоге — все на ту же постель. Именно поэтому ведь спасительное чувство стыда и понятие целомудрия не находят места в педагогический концепции академика, а непременные генитально-контрацептивные проблемы по мере движения от темы к теме все более выходят на передний план, не оставляя сомнений в конечных результатах еще одного воспитательного эксперимента...

И тем не менее мы далеки от мысли, чтобы ставить проф. А.В.Меренкова в общий ряд с растлителями, о которых шла речь выше. Скорее всего, ученому просто не достало силы и решимости идти против течения до конца. Но движение в том направлении он начал вполне энергично, что и позволяет нам с надеждой говорить о его программе. Кстати, эта программа победила и на конкурсе инновационных проектов, который проводил Международный фонд “Культурная инициатива” (фонд Сороса) совместно с министерством образования РФ в 1994-1995 годах.

С ЧЕМ ИДТИ В КЛАСС?

Из сказанного выше уже можно сделать некоторые выводы.

Бесспорно то, что в результате постигшей нас (вслед за “цивилизованным” Западом) “сексуальной революции” наше общество оказалось на грани демографической катастрофы. Спор идет лишь о том, как бороться с этой напастью. Сегодня четко выделились два подхода к делу: медико-прагматический и этико-культурный.

Первый, видимо, более соответствует духовному раздраю, в котором оказалась страна, шагнувшая из состояния тотальной регламентации в омут рыночного либерализма, и поэтому он явно преобладает. Об этой тенденции мы достаточно здесь говорили, и все же стоит, наверно, еще сказать “вдогонку”, до каких пределов бесстыдства можно дойти, двигаясь в этом направлении. Конечно, пытаться установить предел в ситуации беспредела — задача “по определению” невыполнимая, и все же некоторое ощущение “пространства” получит тот, кому доведется взять в руки буклет, изданный саратовскими секс-просветителями “для подростков и взрослых”. Называется он достаточно глумливо: “Ваши интимные тайны НЕПРИКОСНОВЕННЫ!” И прописные буквы, и кавычки, обрамляющие название, — это все так и есть на его обложке. И очень даже к месту, ибо достаточно внятно выражают “кукиш в кармане”. Ибо о какой неприкосновенности может идти речь, когда на самом-то деле на ваших глазах происходит форменный взлом: кроме двух фотографий постельного экстаза, ПОДРОСТКАМ предлагается иллюстрированная инструкция обращения с презервативом (аж четыре последовательных операции), дается адресок, по которому ПОДРОСТКИ могут получить анонимную медицинскую помощь в случае, если подцепят “ЗППП”, а также ценные советы: предупредите, мол, “партнера или партнеров” о неприятной оказии и на время, до излечения, “избегайте половых контактов”.

Другой путь представляется, конечно, утопически несбыточным, ибо вон даже умный педагог и философ А.В.Меренков не решился идти против течения. А все-таки лишь этот путь может рассматриваться как надежная альтернатива катастрофе: упрятать за барьер стыда все вопросы, связанные с увлечениями распущенных юнцов, взять под жесткую государственную опеку медицинскую сторону дела и всерьез заняться воспитанием ЧЕЛОВЕКА.

Мы специально выделили слово “государственную”, чтоб подчеркнуть: тут нет оговорки. В системе представлений энтузиастов либеральной демократии отечественного розлива все то, что относится к государству, означает насилие над свободной личностью. Их американские единомышленники, которых наши демократы держат за образцы, отстаивая сакраментальный принцип свободы, предлагают — без предварительных оценок — подросткам “широкий выбор путей выражения сексуальности: воздержание, мастурбация, добрачные половые отношения, контрацепция, гомосексуализм, аборты — все что угодно” (цит. по статье В.Ошерова из “Учительской газеты”, 25 марта 1997 г.). Но уже и в самой Америке эта точка зрения встречает активное противодействие на том основании, что нельзя доверять делать столь ответственный выбор лицам, не достигшим совершеннолетия. “Само юридическое понятие зрелости или совершеннолетия подразумевает некое неравенство взрослых и детей, и потому педагогика никогда не сводилась к простой, нравственно нейтральной передаче информации, с тем, чтобы выводы из этой информации отдавались полностью на откуп учащимся” (там же). Что же касается сегодняшнего российского общества, попавшего в тяжелую кризисную ситуацию, то оно вправе ожидать, что именно государство, которое затем и существует, чтобы решать общезначимые проблемы, возьмет дело сохранения физического и нравственного здоровья подрастающего поколения под свой жесткий контроль.

Конечно, для проведения государственной политики в этом направлении нужны совсем иные социально-экономические отношения, совсем другой общественный климат, другой уровень ответственности интеллигенции за будущее страны...

Однако, обозначив это направление рассуждения, мы сами почувствовали, как заколебалась твердь под ногами, как нашу мысль начало заносить в заоблачные эмпиреи, и тут трезвомыслящий читатель вправе нас остановить: вам, авторам, удобно, дескать, сочинять идеальные прожекты (“Надо, чтобы...” — иронизировал по таким поводам мудрый С.Л.Соловейчик), а вы представьте-ка себя на месте молоденькой учительницы, которая входит в класс, где четыре десятка сорванцов, лет этак десяти-двенадцати от роду каждый, ощупывают ее искушенным взгядом, а в вихрастой головке какого-либо скромного Вовочки не бассейн из задачки, в который вливается и из которого выливается вода, а... Ну, в общем, сами вообразите, что там может быть в его бедовой головке.

Так вот: чем помогут прожекты, когда беда уже вошла в дом?

Скажем откровенно: мы не готовы предложить панацею. Однако какие-то истины представляются нам аксиоматичными.

Прежде всего, стыд стыдом, но нельзя делать вид, что проблемы не существует. Половое воспитание для школы необходимо, было бы наивно это отрицать.

Только начинать надо не с первоклашек, а с учителей. Это учителя должны точно знать, что происходит с их питомцами; должны понимать, насколько важно оберечь от разрушительного воздействия “сексуальной революции” тот самый “латентный” сексуальный период, о котором говорил Фрейд. Это важно для ребенка и подростка, для его последующего интеллектуального, духовного развития, для всей его дальнейшей судьбы. Это важно для учителя и школы: без того просто невозможно создать в классе нормальной рабочей обстановки, невозможно достигнуть основных целей обучения и воспитания. И, следовательно, эта цель (а не “безопасный секс”) на протяжении длительного периода взросления воспитанников должна быть главной целью полового воспитания в той его части, которая обращена к проблемам секса.

В то же время учителю нужно уметь вовремя отследить, когда над кем-то из его питомцев нависает опасность. И самое лучшее, если бы в таких случаях общение между учителем и учеником было бы доверительным и не публичным — как того и требует интимный предмет. Естественное и спасительное чувство стыда никак, ни в чем не должно быть оскорблено!

Тут невольно нас, атеистов, опять привлекает опыт церкви: хорошо бы, если б к учителю в трудную минуту жизни ученик обратился, как обращаются к духовнику во время исповеди. Конечно, само собой это не получится: право на исповедь надо заработать!

К слову: не надо надеяться, что все это у учителя получится само собой, силою педагогического таланта и здоровой интуиции. Конечно, нужна целенаправленная учеба на основе тщательно продуманной программы. В разработке подобной программы принимал участие один из авторов этой статьи. Она называется “Социально-медицинские аспекты полового воспитания детей. Сохранение “латентного сексуального периода”, и предназначена она именно для учителей. Между прочим, одна из ключевых установок этой программы заключается в том, что в класс с этой проблематикой, несмотря на то, что из 29 запланированных тем 19 посвящены “чисто” медицинским вопросам, а из оставшихся половина — на грани медицины и других дисциплин, — так вот, в класс должны идти не медики (как многими “программотворцами” сейчас рекомендуется), а учителя: речь-то в основном должна идти не о теле, а о душе!

И последнее: если уж нам никак не под силу решать свои национальные проблемы без интеллектуального “допинга”, так почему бы не позаимствовать у тех же американцев очень здравую идею, заложенную в их законе AFLA-“Title XX”, принятом еще в 1981 году, в президентство Рейгана? Речь там идет “о применении нравственно-ценностного подхода к половому воспитанию в школах, в частности о необходимости учить воздержанию” (мы снова процитировали статью В. Ошерова из “Учительской газеты”).