В издательстве РОССПЭН ("Российская политическая энциклопедия") очень малым тиражом -- всего 1 тыс. экз. -- вышла объемистая книга (592 стр.) с довольно мудрёным для широкого читателя названием: "Рефлексивное крестьяноведение". Подзаголовок раскрывает смысл "рефлексии", а говоря попросту, размышлений: "Десятилетие" исследований сельской России".

Проводились эти исследования с начала 90-х гг. ушедшего столетия. Первые развернутые автобиографии 124 сельских семей из 25 сел в восьми регионах России социологи получили еще в советскую эпоху -- в 1990 г. Затем Московской высшей школой социальных и экономических наук и Центром крестьяноведения и аграрных проблем в период с 1999 по 2001 г. были проведены три последовательных исследования постсоветской сельской России.

Главным методом изучения стали "глубокие интервью, связанных с вживанием в изучаемое сообщество".

Материалы этих трех исследований как раз и вошли в монографию в виде более чем трех с половиной десятков статей разного содержания и характера. Есть среди статей и такие, которые написаны главным образом для коллег-специалистов, на которых, собственно, и рассчитан более чем скромный тираж. Однако некоторые статьи включают в себя настолько ценные человеческие документы, что, право, не грех распространять их и миллионными тиражами. Такова, например, статья и Владимира Виноградского, Ольги Виноградской, Александра Никулина и Ольги Фадеевой "История сельской жизни: семья, хозяйство, бюджет". Эта статья знакомит нас с 42-летней Любой-Любушкой, простой женщиной с Кубани, оставшейся вдовой с тремя детьми после трагической гибели мужа Ивана.

Вот здесь и начинается новая глава жизни Любы-Любушки, о которой социологи пишут так: "Вся история её семьи последних пяти лет была историей постоянной борьбы за обретение лучшей доли для детей".

Так уж случилось, что семейная трагедия Любушки совпала по времени с грандиозными катаклизмами в российском селе. Один из респондентов социологического исследования -- бывший председатель колхоза А. Т. Кочегура -- по материалам социологов написал книгу "От колхоза к холдингу", взяв за основу простую и гениальную формулу замечательного экономиста А. В. Чаянова: "Пределом крестьянских усилий является обеспечение семейного пропитания". Вряд ли когда-либо слышала об этой формуле Любушка, но всеми своими действиями она каждодневно подтверждает её справедливость.

"Я не считаю, что я экономически упала, -- рассказывала ЛЮБА заезжим социологам. -- Но я слышу, что меня очень основательно шатает. Чтоб я не упала совсем (такого, наверное, не будет, потому что я знаю людей, которые намного беднее меня живут), мне очень много сил нужно для того, чтобы держаться на плаву. Я вцепилась в какую-то грань выживания, чтобы выучить детей, немножко одеть их, прокормить, -- и с трудом держусь за эту кромку. И меня так шатает, что мне кажется, что меня скоро выкинет из этой лодки".

"Вот они, дети, скачут на этом диване, -- продолжает свою горестную исповедь Люба. -- Я на них кричу, чтоб они не скакали, потому что новый диван у меня не на что купить. И я переживаю. "Не скачите вы на этом диване, не дергайте этот стул, не прыгайте на этом кресле!:" Почему я не запрещаю детям быть целыми днями на улице? Да потому что у нас нет ни телевизора, ни радио, ни видика. Мы, например, вчера сидели в темноте, когда отключили электричество. И не потому, что нам свечки было жалко и мы её экономим. Было холодно, мы дверцу у печки открыли, оттуда огонь светит, всё видно. Зачем нам свечка?.. Я понимаю, что сил у меня всё меньше и меньше. И дети на себя берут часть нагрузки. И порой здорово помогают. Вот дали нам морковку прореживать -- за сахар. И мы с мальчишками моими сделали за четыре часа 55 рядков: И всех обогнали! И за это нам положено ведро сахара".

Вопрос социолога Любе: "А научилась ты за эти трудные годы умению жить? Стала ли за это время более изобретательной?"

ЛЮБА: Да! В первую очередь -- в еде. Тут такие изобретения возможны! Мы почти полностью перешли на овощи, потому что на мясо у меня денег нет. Единственное, что я могу себе позволить, -- это рыба. Рыбу можно выменять на самогон. Поэтому рыба у меня есть: Раньше я рыбу только жарила, а теперь я и котлеты делаю, и пельмени, и тефтели, и мариную, и с томатом, и без томата, и уха, и все что хочешь. Потом -- салаты: Вот почему мне весной очень тяжело? Я смотрю на грядку и думаю: "Ой, огурцы не поднимаются, ой, картошка засыхает". Меня нервы бьют уже с самой весны, потому что, если я зиму останусь без овощей, я пропаду. Вот без мяса я не пропаду, а без овощей -- свободно пропаду.

Питание -- это самое-самое хорошее поле для экономии и изобретательности. Раньше я не пекла хлеб, а сейчас пеку. И не только хлеб. Со временем я поняла, что дрожжевое тесто -- самое выгодное! Яиц в него класть не надо. Кисляк, немножко сахарку, постное масло. И все! А теста получается очень много. Можно печь и булочки, и пирожки, и пироги, и всё что хочешь. И рулеты на выбор: хочешь -- сладкие, хочешь -- с зеленью. Так что я хлеб пеку сама, потому что хлеб дорого покупать. Я делаю сама сладкую халву, прокручиваю через мясорубку семечки в скорлупе два раза. Сначала я их мою, перебираю, жарю. А потом -- через мясорубку. Халва получается темная, но вполне съедобная.

Я в этом году купила приспособления пластмассовые, вроде фильтров: Они в мясорубку вставляются. И с их помощью можно делать лапшу, вермишель и рожки. Яйца у меня есть, мука есть. И я вытягиваю сама макаронные изделия. Потом всякие закатки делаем. Салаты: Раньше я думала как? Если что-то надо, пойду да куплю. А сейчас же не пойдешь и не купишь. Поэтому я стараюсь что-то выдумать. Я, например, приспособилась галушки делать, а потом их обмакивать в такую приправу из жира, лука, травы. И получается второе. Я открываю салат, и пожалуйста -- наедаемся. А раньше я никогда этого не делала. У меня, веришь, и отходов-то почти не бывает. Например, собак кормить мне нечем. Ни хлеба, ни отходов у нас нет. Поэтому я завариваю дерть и кормлю ею собак:. Раньше сухарики мы собакам бросали в миску, а сейчас мы завели кроликов. Теперь сухарики идут на кроликов. Особенно если матка есть -- её подкармливать обязательно надо.

За последние годы я почти никуда не езжу в гости. И ко мне почти никто не ходит: Я живу бедновато, но дети у меня голодные не ходят. Я вот эти пельмени сделала из рыбы. И рыбой они не пахнут. Потому что я в фарш добавляю сало и лук пережаренный. Я раньше думала, что котлеты и пельмени можно делать только из судака и щуки. А сейчас я делаю фарш из сазана и из карася. Я всё ободрала, перемолола на мясорубке -- и сделала фарш. Хребты пошли на уху, я их переварила. Вот, считай, что и первое, и второе у меня приготовлены. Дети мои не очень любят рыбу кусками. А вот котлеты, пельмени, тефтели они с удовольствием едят. Вот я сейчас с нетерпением жду капусту, потому что я люблю капустные котлеты. Я жду картошку, потому что можно делать драники.

Еще один вопрос социолога Любе: "А в огороде как проявляется твоя изобретательность? Изменился ли способ ведения приусадебного хозяйства?"

ЛЮБА: Да, изменился! Например, в этом году я посадила много кабака, потому что в прошлом году у меня выросло всего три кабака, и дети его прекрасно ели, то есть я делала кашу, я его запекала, я его варила, парила. И к тому же как очень полезный. И даже в сыром виде. Дальше -- я в этом году много капусты посадила. Дай Бог, конечно, чтобы она выросла, чтоб её солнцем не спекло. В капусте много витаминов, и ребята у меня любят капусту и в салатах, и тушёную, и в борще, и в солянке. Я много посадила фасоли. Фасоль идёт и в салат, и в суп, и в начинку для пирожков. Я очень люблю фасолевый суп, постным маслом заправленный. И дети раньше её не если, а теперь полюбили. Ещё я гороху насадила. Лук я всегда раньше садила делянками, грядками. И он у меня занимал когда-то место. А потом, смотрю, соседка -- что она тем делает?! А она по огороду, по картошке, натыкала лук, окаймила, заняла все пустые места. И в этом году я тоже так сделала -- и полтора ведра лука посадила, не занимая территории. Раньше всё можно было достать в колхозе -- своровать. Теперь колхозный огород расстроился напрочь. Достать овощи невозможно. И потому надо сажать всё своё:

И опять вопрос социолога: "Есть ли в твоём семейном хозяйстве предметы, которые можно назвать бесполезными? Как ты с ними обходишься? Расстаёшься ли с хламом решительно? Или же ты его приберегаешь?"

ЛЮБА: Таких вещей у меня очень много, несчетное количество. Даже хоть взять прохудившуюся кастрюлю. Я в ней ничего уже приготовить не могу. И припаять нельзя. Приходится её выкидывать, а мне её жалко. И я не выбрасываю. Я в ней собакам корм даю. Там же дырочка маленькая, и собака вполне успевает поесть, покуда похлебка собачья на землю уйдет. Но собака-то и землю вылизать может. Ей это даже полезно. Или могу я в той кастрюле курам корм замешать, или ещё что-нибудь. Есть такие вещи, которые давно как хлам надо выкинуть, но они у меня стоят. И не просто стоят, а служат. Например, у меня есть бочка. У нее нет дна. И есть таз, в котором раньше детей купали. В нем тоже нет дна. Но я их не выбрасываю. В ту бочку я складываю стекло -- битые тарелки, чашки, бутылки, осколки, которые во дворе валяются, камешки острые, железки, пружинки, ржавые гвозди и всё такое прочее. Я эту бочку поставила за углом, чтобы ее не было видно, и валю туда всё, что режется, колется, под ногами мешается. А потом, когда весной прибираюсь, я поднимаю эту бочку, все железячки и стекляшки кучкой на земле лежат, я их лопатой на тачку и потом везу на свалку: И этот таз без дна я тоже не выбрасываю. Он у меня служит. Я, например, огурцы с огорода принесла к дому. Если их просто кинуть у крыльца, для сортировки, они могут разбежаться, а если я их высыпала в этот таз, то огурцы-то лежат в кучке -- выбирай хорошие, неси домой. А которые остались, те спокойно курам можно бросить. Я тот таз в дом поставлю, высыплю туда мелкую картошку и потихоньку её перегребаю. Которая получше -- варю на питание, мелку и битую отбираю на корм курам, она у меня в кучке лежит, и это очень удобно.

Социолог интересуется: "А эта практика выжимания ресурсов, когда ты выкручиваешься, примеряешься к жизни, -- это всё для тебя тягостно?"

ЛЮБА: Знаешь, мне спокойнее делается на душе, когда я так могу работать и жить. Да! Мне более спокойно. Но когда я экономлю и при этом денег не вижу, прибыли не ощущаю и не могу себе ничего купить -- ни телевизор, ни кровать, ни чайник, это тяжело. Потому что все деньги и всё сэкономленное уходит у меня на самые насущные нужды: заплатить за воду, купить лекарство. Конечно, так жить трудней:

Знаешь, что я тебе хочу сказать? Получу я иной раз деньги, зарплату, и долгов у меня на тот момент нет. И сумма хорошая на руках. И думаю: вот закрою глаза и пойду куплю всё, что хочется! Насколько надоедает экономить, веришь? Душа просит выйти на рынок и что-нибудь купить. Я так и делаю: беру деньги, в пределах разумного, и иду на рынок. Подхожу и думаю: вот бы съела вот это! Но, гляжу, дороговато. Пойду-ка посмотрю ещё что-то, другое. И я с этими деньгами возвращаюсь домой в результате! А если сейчас что-то хочется, я просто не обращаю на это внимания. Притерпелась:

Знаешь, я свалкой интересуюсь. Некоторые люди много чего выбрасывают. Мои дети даже велосипед со свалки собрали, по частям:

Вопрос социолога о святая святых -- о семейном бюджете Любы: "А каково соотношение зарплаты и доходов от твоего личного хозяйства, других натуральных доходов в твоём бюджете?"

ЛЮБА: Я так думаю, что мои денежные доходы составляют одну пятую от того, что я заготавливаю на зиму с грядки. Я получаю (вместе с алиментами, вместе с пенсией, вместе с детскими) чуть больше 1000 рублей: Меня сильно выручают колхозные ресурсы. Вот у меня в последний год не было урожая, потому что не было полива. И все, что у меня прибавилось в подвале, всё это я добыла в колхозе. Помогала на огороде полоть. И всё оттуда натаскала -- и помидоры, и огурцы, и капусту. Картошки у меня не было -- я с поля натаскала. Колхозу невыгодно нам платить, потому что у него наличных денег нет. А нам невыгодно эти копейки получать, потому что я лучше из колхоза наворую столько продукции, сколько мне нужно. И еще с запасцем: Нас пригласили из санатория в качестве помощников. И платить за эту работу не обещали. Сказали, что будут только ставить нам выходные дни. Ну и хорошо! Я работаю там всего полдня. И притаскиваю оттуда три ведра отборного картофеля. А он осенью 1999 г. стоил дорого -- 100 руб. за ведро. Так что, если переводить на деньги, то я зарабатывала в это время 300 руб. в день. Денщину мне платят, эти 10 руб. колхоз не даёт. Но при этом говорят: "Можете себе немного картошки взять". Разрешалось взять ведро. А потом, когда поняли, что картошки мало, разрешалось взять несколько килограммов в сумочку. Но мы же.. эту картошку совали и в куртки, и в карманы, и в сумки. Я привозила минимум два с половиной ведра в день. А то и три с половиной. Мне дети в этом помогали. Вот даже Лёша ходил ко мне на огород, приносил еду. А с огорода он и лук тащил, и свёклу, и картошку. По карманам куртки рассуёт, рюкзачок по куртку на спину повести -- и тащит домой, как муравей, припасы на зиму. И так он делал несколько раз. В общем, заготовили мы овощей сполна.

Вопрос социолога: "А что, многие так делают?"

ЛЮБА: Да все! И чем беднее человек, тем больше он старается натаскать:

Социолог просит уточнить: "Какие вы? Богатые, средние или бедные? По твоему ощущению?"

ЛЮБА: Я ощущаю себя на среднем уровне: Я могу позволить себе лечить детей:а другие, похожие по жизненному положению на меня, этого себе не могут позволить. Вот в классе у Лены один мальчик заболел чесоткой. И он не ходил в школу, пока ему не собрали родители деньги, чтобы купить серную мазь. Этот мальчик живёт в многодетной семье, родители пьют: Когда я бюджет подбила, у меня получилось, что на лечение детей я потратила 5300 руб. Эти деньги ушли на лекарства, на поездки в Краснодар и обратно. То есть 5000 руб. у меня ушли мигом. Фьють -- и нету!.. Я могу учить свого сына Женю. Я могу платить за его обучение. А сейчас выучиться на повара-кондитера очень дорого. Сейчас все продукты для кулинарной практики надо покупать самим учащимся. Это в копеечку влетает:

Впрочем, отвечая социологу, Люба призналась: "Если мне в этом году назначат операцию (а так, увы, и вышло), я ее вообще не смогу делать -- ни финансово, ни физически".

Разговор с социологом был настолько доверительным, что Люба призналась и в кое-каких своих противоправных поступках. Так, вместе с одним из своих друзей она нарвала 60 кг яблок в колхозном саду, а с другим знакомым вывезла с колхозных полей почти 7 ц молодой кукурузы. Удачей увенчалась и вылазка на колхозную бахчу: доставили в подвалы Любы 200 кг арбузов и дынь. Трудовая этика в бывших колхозах и совхозах, мягко говоря, сейчас не на большой высоте, на что есть разные причины -- это особая тема исследований социолога. Автор ещё одной любопытной статьи в сборнике Александр Никулин приводит весьма поучительную историю бывшего "красного председателя" колхоза имени Ленина, который, однако, удачно адаптировался и к современным условиям. В хозяйстве есть сеялки "Конкорд", комбайн "Массей Фергюссон", прессы "Фортшритт", другая зарубежная техника. По случаю завершения уборочных работ председатель устроил застолье, на котором он обратился к своим ближайшим соратникам с вопросом теоретического характера: мол, известно ли вам, что существуют два пути развития сельского хозяйства -- прусский и американский. Путь американский, поучал подвыпивший председатель, связан с фермерством и развитием демократии. "Только зачем это вам?! Вам не нужна свобода: Поэтому не будет вам американского пути, а будет прусский путь. А вы знаете, что такое прусский путь? Ха! Опять не знаете. Да это очень просто: это я тут буду помещиком, а вы все будете моими холопами!"

Такую вот "рефлексию" провел в застольной дискуссии бывший "красный председатель". И, похоже, скорее всерьез, чем в шутку. Во всяком случае, в судьбе Любы-Любушки и таких же, как она, сотен тысяч простых крестьянок России такого рода "рефлексии" уже обернулись каждодневной борьбой за выживание.

Евгений ИВАНОВ.