От редактора. Мне дали почитать книгу Вадима Томашпольского ''Наоборот и другие возмутительные писания''. Книга издана бешеным тиражом - 150 экземпляров. Состоит из двух частей, в первой из которых (''Бывший и будущий Советский Союз'') Томашпольский дал свои статьи и фельетоны о ''перестройке'' в СССР, а во второй части (''Великий и ничтожный Израиль'') - статьи и фельетоны об Израиле.

Интересны обе части, но так как мы в общем-то знаем о ''перестройке'' достаточно, то мне кажется более интересным описание Израиля. Я попробовал скомпоновать, на мой взгляд, наиболее информативные куски текста Томашпольского, чтобы получилась какая-то целостная картина жизни в Израиле.

''А почему описание Израиля нужно брать именно у Томашпольского?'' - спросите вы. Отвечу нагло: ''потому что он мне нравится, а главный редактор в ''Дуэли'' - я!'' А нравится он мне тем, что, во-первых, он советский человек, а во-вторых, он очень компетентный человек. Он не журналист-профессионал, хотя как профессионал превосходит стада журналистов. В СССР он был организатором производства, и хорошим организатором.

Вы меня спросите - как я это узнал? А я ведь сам руководитель, и, прочитав то, что он написал о себе (''От автора''), я могу его представить в деле. Причем, речь не об описании им своих заслуг - тут и набрехать недолго. Он хвалит своих подчиненных и гордится ими. А подобные вещи делает только хороший руководитель. У хренового вечно подчиненные во всем виноваты.

И потом, нужно иметь характер, чтобы в СССР критиковать тогдашних уродов, несмотря на исключение из партии и Союза журналистов, но не принять маразм перестройки и дописаться до ситуации, при которой тебя выбрасывают из Латвии латышские фашисты. Принять удары судьбы со смирением, работать в Израиле грузчиком, но не унижаться до лести и похвальбы новой Родине, а с тоской писать об СССР. Крепкий человек!

Он пишет в статье ''Сто строк о свободе слова'':

''Вот уже который год мне рассказывают об ужасах советского социализма. Кто рассказывает? Да все они же - процветанцы времен советского социализма.

Кому рассказывают? Ярому антисоветчику, крепко получившему когда-то от ныне покойной власти.

Что рассказывают? Ну, скучно повторять: карточки, очереди, рабство, отсутствие демократии, чудовища-вожди, сами знаете...

Как рассказывают? Плоховатенько, штампованно, ни на миллиметр не приближаясь к вершинам, покоренным Александром Исаевичем Солженицыным. А ведь социальный эксперимент, затеянный в СССР - УДАЛСЯ! ''Эти мерзавцы пытались вывести новую породу людей...''. Условия кошмарного социализма способствовали не выведению пород - это вздор, но - подставляюсь! - совершенствованию нравственных качеств человека!

Раб? Бессмысленная скотина? Тупая забитая тварь? Быдло? СОВЕТСКИЙ ЧЕЛОВЕК, НЫНЕ ПОЧТИ ИЗВЕДЕННЫЙ, БЫЛ ХОРОШИЙ ЧЕЛОВЕК, - говорю я, будучи готов принять град проклятий на свою голову.

Советский человек был совестлив. Не подл. Не корыстолюбив. Он был способен на дружбу и самопожертвование. У него была душа. Советский человек, как образ собирательный, жил неважно, серо, но в этой усредненной бедности содержался и залог добродетели, когда за рубль не отдают душу, когда ты чаще всего уверен в товарище, соседе, сослуживце: при случае выручит, по своей инициативе не настучит...

Похоже, что как полная нищета, так и богатство делают человека хуже. Одинаковость быта, общность проблем (у всех суп жидок и почти ни у кого нет жемчуга, который мелок), обеспечивали, вопреки нынешнему хоровому пению, не рабскую покорность, а равенство в прекрасном смысле этого слова. Равенство в нищете? А хоть бы и так. Оно - уж подставляться, так до упора! - гарантировало духовную насыщенность жизни, при которой хорошая книга или душевный разговор в сто раз важнее добычи жемчуга... Я - советский человек.

Социализм советского образца - отвратительная вещь, при которой все живут убого, а власть критиковать запрещено, ОДНАКО ВСЕ ИЗМЫ ДРУГИХ ОБРАЗЦОВ - ЕЩЕ ХУЖЕ (перефразирую я известное изречение о демократии).

И впрямь, - что было запрещено советскому человеку? Только одно - ругать родную партию и любимое правительство. Начальство? Да сколько хочешь! От малого до большого, не трогай лишь самый верх. Понятие ''производственная демократия'' существовало не только теоретически, нет, оно и реализовывалось достаточно емко, зримо. Зажим критики был чреват.

Проклятущие ''райкомы'' - опять, как образ собирательный - исправно принимали и самих граждан, и их слезницы. Это действовало. Не везде, не всегда, но действовало - и не в порядке исключения. Крупное ворье ходило по лезвию ножа. На худой конец - одолел тебя начальник - ты переходил на другую сторону дороги и поступал в точно такую же организацию, на тот же невеликий оклад, которого, впрочем, вполне доставало на скромное существование.

Твоя жизнь была СТАБИЛЬНА. А стабильность - фундамент бытия.

ОДНОРАЗОВОГО на этом свете бытия

ТЫ НЕ БОЯЛСЯ ЗАВТРАШНЕГО ДНЯ.

По совести говоря, ТЫ ВООБЩЕ НИЧЕГО И НИКОГО НЕ БОЯЛСЯ. Разве что - КГБ...

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ НЕСВОБОДА, - утверждаю я, - НАИБОЛЕЕ ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЙ из всех видов несвобод. Я бы сказал, что она - ПЕРВИЧНА.

При политической несвободе худо-бедно можно жить и чувствовать себя все-таки человеком.

При НЕСВОБОДЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЫ - РАБ. ТЫ - ЧЕРВЬ''.

Приношу извинения тем, кого пугает огромность текста. Я знаю, что это плохо, но зато все сразу. Заголовок и подзаголовки - редакции.

А теперь слово автору.

Ю.И. МУХИН

От автора

Меня родили в 42-м в городе Сызрани Куйбышевской области: мама, которая за два года до того перебралась с родителями в Союз из Румынии (бежали от нацистов), и папа, советский инженер-нефтяник. Два с половиной года назад отец, профессор, умер а Москве. Полтора года назад ушла мама, учительница английского на пенсии, прожившая с нами в Израиле всего три года - она приехала сюда позже нас.

Вместе мать и отец не жили с 48-го...

Я загремел в ГБ в 68-м. Об этом уже сказано выше, и я не хочу повторяться.

Спасло меня то, что после исключения отовсюду я попал в замечательную фирму по имени ВНИИПЭМ, которая занималась совершенствованием электромонтажного производства. Вопреки обыкновению институт не был богадельней (ну, не только богадельней), а то, чем занялась моя команда, - и вовсе оказалось невероятно трудным и интересным делом.

Будучи по образованию инженером-электриком, я сколотил прекрасных ребят, и полтора десятка лет бился вместе с ними за повышение заводской электромонтажной готовности технологического оборудования. В двух словах рассказать об этом невозможно, а длинные объяснения никому не нужны. Главное: это были бесконечные и тяжелейшие командировки во все концы страны, война с машиностроительными предприятиями, адские битвы в столичных коридорах, невероятное упорство при внедрении - и не бумаг.

В середине семидесятых я проводил тайные выборы руководителей групп в своем большущем отделе, а потом оформлял результаты официальным приказом. Тогда же вооружил всех визитными карточками, немалой в ту пору диковиной. Позднее принимал зачеты у своих кадров по знаменитому детективу В. Богомолова ''В августе 44-го.'', - да, такая вот была у нас работа - во ВНИИ!

Брал на работу любого желающего, но не всякий у нас выживал: плохим людям это не удавалось. Мечтал, к слову, принять изгоя, какого-нибудь типа, чтоб был сразу и еврей, и исключенный, и сидевший ''за политику'' - посмотрел бы я, как мучается кадровик, не смея мне отказать: результатами нашей работы морально кормилась куча начальства, включая высшее московское, что обеспечивало мне совершенно особый статус и вес - вплоть до того, что иной раз я подписывал бумаги с чужими министрами за своего министра Минмонтажспецстроя СССР.

Но изгоя нам так и не попалось. А дело мы сделали - и эффект принесли огромный, притом, не ''расчетный'', он же ''ожидаемый''.

Зачем да почему - это как-нибудь потом, не здесь. И вообще, этот текст дается мне с трудом: хвастаюсь?

Да не так! Я надоел себе. И все это в прошлом: я - как супер-организатор (инженер, кстати, слабый), дипломат, пробивала, играющий тренер. Хотя, и то надо не забыть, что за люди были рядом. Покойные Боря Виноградов и Женя Копылов. Ныне живущие в Самаре Гена Родионов, Володя Медведков, Толя Рябов... И еще пять десятков других. Каждый, переводя на военный язык, стоил батальона.

...В 1986 году меня пригласили в Ригу -создавать филиал нашей всесоюзной фирмы. До этого у меня уже был подобный опыт: разойдясь по собственной вине с первой женой (Люша, это я о тебе, моя хорошая!), оставил ей квартиру и, помыкавшись (прилетаешь этак с какого-нибудь Дальнего Востока, а идти-то некуда...), отправился с аналогичной задачей в замечательный, очень мне полюбившийся город Вологду. Организацию создал, преемника вырастил, квартиру получил, а потом со скрипом сменялся на родную Самару и успел подхватить падающий отдел. И - для полноты картины - привез в Самару вологжанку Олю, которая ныне лучше меня владеет ивритом.

Раз так, то уж и о семье: у нас две девицы, старшая из которых уже отслужила в израильской армии и только что поступила в университет. Правда, я понятия не имею, как она сможет учиться: это стоит огромных денег. А младшая, старшеклассница, тоже официально русская (национальность матери), что здесь очень худо, самая из нас израильтянинская, от манер до языка.

...Итак, одиннадцать лет назад я насовсем покинул родной город, направившись в Ригу. Все осталось в Самаре: друзья, с которыми переписываюсь и сейчас, любимая, теперь уже, конечно, умершая, работа.

Ну а что приключилось в Риге - об этом написано в самом начале моей книги. Добавлю: здесь меня восстановили в Союзе журналистов СССР (тогда еще - да, СССР), издали без всяких блатов книгу иронической прозы, которой теперь я стесняюсь: почти вся она про ужасную советскую власть - в нее вошли очень давние работы из стола. И как раз с того времени я завязал с разоблачениями покойной власти.

Меня печатали в республиканских журналах и газетах. Печатали - пока я уделывал умирающего. А вот когда разглядел те же черты в сменщике, пришлось умолкнуть. Про сменщика уже в 89-м году было нельзя.

С тех пор при слове ''нация'' мне хочется, пардон за плагиат, ухватиться за пистолет.

Израильские проблемы - вынужден признаться - меня не возбудили, не раззадорили. Мое место где-то на обочине, я боюсь быть категоричным, не знаю, кто ''более прав'', хотя и внимательно слежу (сейчас принято говорить ''отслеживаю'') за израильскими реалиями.

А мое ''национальное самосознание'' по-прежнему в глубокой летаргии, и проснуться ему уже явно не суждено.

* * *

Ввиду малости моего израильского стажа я не берусь рассуждать на здешние темы. Но одну затрону - хотя бы в силу ее очевидности.

Нормальная дипломатическая практика как нечто совершенно естественное предполагает контакты с правящей партией и оппозицией любой страны. Придут в Англии к власти лейбористы или в Штатах республиканцы - а Израиль с ними уже знаком, контачил, общался. Преемственность отношений гарантирована.

Придет в России к власти оппозиция (придет, будьте уверены! косвенно, в форме на ходу воруемых ельцинским режимом идей и лозунгов - уже приходит! Даже сохранив самозванское имя демократов, в нынешнем кадровом составе - и то придет, а уж ежели в ином составе...) - и что? И выяснится, что вместо мостов бурлят меж Россией и Израилем потоки брани, исторгнутой с этого берега в сторону все тех же якобы "красно-коричневых". И приличные довески пойдут тогда в ход - проклятый "удельный вес" иудеев средь ельцинских подручных (ну что тут скажешь - ведь и впрямь он до неприличия велик!), и евреизация Останкино (как ни крутись, но термин "тельавидение" более чем обоснован). На фоне всего этого уже не смешными, а тошнотворными представляются неимоверные усилия найти антисемитизм и антисемитов везде и всюду, чтобы, обнаружив или делая вид, что обнаружили, радостно гаркнуть: "ах, они нас не любят!".

И хоть бы разочек усомнились - а почему, собственно, нас непременно должны любить?..

Что же касается российской оппозиции - подумаешь, плевать!

Плевать? Ладно. Но ведь тогда на Израиль обрушится чудовищная волна эмигрантов, запуганных не в последнюю очередь израильской же пропагандой. А страна и без того задыхается от беженцев из бывшего и будущего СССР.

Плевать? Ладно. Но тогда не стоит удивляться и гневаться, что бывший и будущий Союз вернется к былой дружбе с милыми соседями Израиля...

Вот тогда и поплюют израильские дальновидны. Только куда? Хорошо бы - в зеркало...